Лицом в грязь

Перевод статьи, которая оказалась интересной. Она не про трейл, а про полосу препятствий как вид соревнований в Штатах. Материал многоплановый - и про историю одного отдельно взятого спортивного бизнеса, и про впечатления участника, и немного про то, как организован этот бизнес, и элементы интервью с владельцем-организатором, много про что, в общем. Эта статья достаточно длинная, целый рассказ. 

Надеюсь, покажется интересной и каждый найдёт время и место её прочесть

От переводчика. 

Лицом в грязь

Лиззи Уиддикомб

Журнал New Yorker, 27 января 2014 г

Летом я зарегистрировалась на 16-километровый трейл в Калифорнии, на территории горнолыжного курорта около озера Тахо. В день старта было ясное, прохладное утро, наш маршрут проходил по горным тропам, в окружении сосен. Я бежала в компании пяти молодых людей, мы болтали, всё было хорошо. «А что, трейлраннинг не так уж и страшен!» - думала я, пока вдруг на повороте не услышала визги и крики, от которых стыла кровь. Похоже было на то, что на кого-то напали дикари. Добежав до просвета между деревьями, мы увидели 2 металлических контейнера где-то 3 м x 10 м. Эти железные бассейны были заполнены льдом, который плавал в грязи. С обеих сторон к стенам контейнеров были прислонены лестницы, а перед ними стояли очереди из молодых людей, ожидающих возможности спрыгнуть в эту леденящую жижу под ободряющие крики зрителей.

Нет, это вам не фан-ран. Я принимала участие в гонке Tough Mudder («Грязен и крут»). Это полоса с тяжелой артиллерией из настоящих военных препятствий на протяжении 16-19 км, которые испытают вашу «силу, выносливость, концентрацию и чувство товарищества». Испытания призваны заставить участников преодолеть свои страхи: им придётся прыгать через огонь, ползти в узких закрытых пространствах, прыгать вниз с устрашающей высоты.

Описанное выше испытание с гигантским контейнером называется «Ледяная клизма» и вызывает вполне понятный и присущий большинству страх перед лютым холодом. Дожидаясь своей очереди прыгать, я смотрела, как крепко сбитые мужчины и спортивные женщины с визгом погружались в воду. Внизу блестел лёд... Я чуть не плакала, мне было очень страшно.

Непосвященным трудно будет понять, чем объясняется популярность Tough Mudder. Гонку “крутых и грязных” организует одноимённая компания, один из основателей которой - 33-летний британец Уилл Дон (Will Dean). За последние 3 года гонки с препятствиями из развлечения для аспирантов превратились в один из самых динамичных трендов в Америке. В 2010 году в соревнованиях этого типа приняли участие около 50 000 человек. В 2013 году 50 000 превратились в 3,5 миллиона. Доход одной только Tough Mudder составил 115 миллионов долларов: более 700 тысяч участников заплатили в среднем 150 долларов, чтобы поистязать себя в грязи. Успех этой компании превратил некогда малопонятное времяпровождение в мейнстрим. Оказалось, что в грязи спрятано очень много денег. Один из участников сравнил это соревнование с золотой лихорадкой.

Популярность гонок с препятствиями можно частично объяснить глобальной тенденцией под условным названием «функциональный фитнес», к которым относятся системы тренировок CrossFit, P90X и boot camp. Их суть состоит в том, чтобы вывести спорт из «санитарной зоны» эллиптических тренажеров и вернуть его к простым движениям -  бегу, прыжкам, лазанию, которые держали в форме наших доисторических предшественников. Бонусом к этим видам нагрузки является улучшение общей физической формы. (На сайте ТМ написано, что марафонские забеги скучны и что «шоссейный бег может дать вам пару здоровых легких, но состояние верхней части вашего тела будет примерно такое же, как у Киры Найтли»).

При этом очевидно, что у “Ледяной клизмы” очень мало общего с улучшением физической формы. Боль и страдания здесь – не побочные эффекты испытания, а их  суть. Почему же люди за это платят? Целевая аудитория Tough Mudder – мужчины в возрасте 20+ и 30+. Любой кабинетный антрополог подтвердит, что везде и во все времена молодые люди проходили через определенные ритуалы инициации, призванные испытать их смелость и силу. Мальчики из племени масаи проходят ритуал обрезания, уходят из родных деревень и около 10 лет живут в лагере, где воспитывают в себе качества воина. Мальчиков одного из племен в Бразилии посвящают в мужчины, если они проходят испытание болью: они должны засунуть руки в перчатку с огромными кусачими муравьями, боль от жала которых превосходит по силе осиное или пчелиное, и держать их там определенное время, не закричав от боли.

А великовозрастные американские юноши придумали свои собственные аналоги подобных ритуалов: ориентированные на публику, зачастую бессмысленные  инициации в многочисленных сообществах-братствах, реалити-шоу наподобие «Американский гладиатор» и «Остаться в живых». В 80-х и 90-х годах XX века произведения писателя Роберта Блая вдохновляли заскучавших офисных служащих уходить в леса, бить в барабаны и вступить в контакт с их внутренним «дикарём». «Дикарь – не противник цивилизиации, но он в ней не растворился», - говорится в его «Железном Джоне».

Сегодня инициация в класс воинов уже не исключительно мужская прерогатива. На странице Тough Мudder в Facebook множество фотографий женщин, ползущих по траншеям и карабкающихся вверх по стенам. Их лица в грязи, перекошены от боли, челюсти решительно сжаты. На других фото можно видеть слоганы типа «Жизнь начинается там, где кончается твоя зона комфорта» и «Я не ною – ноют дети» (Последняя цитата – выдержка из «Клятвы участника», которая произносится перед началом каждого соревнования). В блогах - восторженные отзывы от участия в Тough Мudder: «Мы – особая порода, друзья мои. И не позволяйте никому говорить обратное. Мы не сумасшедшие. Мы просто круты... Мы, черт возьми, проделаем новую дорогу между двух старых и первыми доберемся до пивной».

Я познакомилась с Уиллом Доном рано утром в день начала гонки в Тахо. Он оказался блондином, с молодым лицом и присущим англичанам сочетанием шарма и отстраненности. Дон закончил Гарвардскую школу бизнеса и работал на британское правительство в контр-террористическом подразделении. Он нехотя и уклончиво говорит о своём опыте работы в «министерстве иностранных дел», но, по ощущениям, вполне осознает вклад понятия «контртерроризм» в имидж бренда Tough Mudder. Соревнование привлекает к себе фанатов военной темы, а также тех, кто служит в армии сейчас. Рекламно-маркетинговые материалы компании утверждают, что препятствия «разработаны спецслужбами Великобритании». В Тахо, по словам Дона, «организация препятствий не так уж сильно отличается от контртеррористических мероприятий».

У Дона не самая представительная внешность – он высокий, но его тело явно смягчилось от образа жизни главы компании, на нём свободные шорты и термоводолазка, поверх которой футболка с логотипом «Раненого Воина» - благотворительной организации, которая оказывает помощь ветеранам военных действий и с которой сотрудничает Тough Мudder. Мы поднялись на предстартовую площадку и пошли прямиком к месту, которое очень напоминало сцены празднования из “Игры престолов”. Толпы мужчин с обнаженными торсами стояли кучками и разминались, растягивая мышцы. В палатках продавалось пиво и так называемый «французский хот-дог». Рядом стоял аттракцион «Покажи свою силу», из огромных динамиков оглушительно гремело техно. Вся территория была заполнена молодыми, атлетически сложенными молодыми людьми в футболках с названиями их команд: «Крутые псы» и «Стая волков». Время от времени кто-нибудь кричал «ура!».

Прогулка по базовому лагерю напоминала отпуск на Багамах, только всё это веселье устраивалось ради здоровья, а не ради выпивки. И, несмотря на полуобнаженные атлетические тела спортсменов, никакого сексуального подтекста не чувствовалось. «Это праздник крутых людей, - сказал мне Дон. - У людей есть потребность в испытаниях, но проходить их нужно в коллективе, человек должен разделить этот опыт. Если он сможет почувствовать себя частью большого племени,  он получит важное для себя ощущение причастности, принадлежности, возможность идентифицировать себя с группой».

Около фитнес-зоны мускулистая женщина в спортивном бюстгальтере подтягивалась на турнике, а толпа мужчин скандировала ей: «еще! Еще раз!». «Это кросс-фиттеры», - сказал Дон, указав на последователей одного из видов высокоинтенсивной тренировки. У стойки парикмахера, организованной производителем бритвенных станков Bic, стояла очередь из желающих сбрить волосы в одну из наводящих ужас причесок: ирокез или маллет (коротко спереди и сбоку, длинно сзади). Одна из таких желающих, фармацевт Дези Хьюстон, в костюме пирата и с нарисованными усами, тоже ждала в очереди, решившись на ирокез. Проводя рукой по своим длинным русым волосам, она так прокомментировала своё решение: «Мне в этом году будет 30. Так что я подумала: «А да пошло оно всё!» Иногда на площадку привозят мастеров по татуировкам, предлагая участникам нанести логотип Tough Mudder - фигуру мужчины, выходящего из ада.

Несмотря на обилие у Tough Mudder «ловушек для мачо», Дон делает всё, чтобы привлечь к участию не только фанатов фитнеса. Соревнование проводится не на время, что, по словам Дона, противопоставляет его «крысиным гонкам», которые кажутся Дону чисто американским обычаем. «Когда я учился в Гарварде и бегал марафоны, меня больше всего раздражало, что первый вопрос после финиша всегда был: «За какое время пробежал?». Свой последний марафон Дон пробежал за 3:45. «Я не собираюсь строить из себя элитного спортсмена». Когда я несколько раз ошибочно назвала его мероприятие гонкой, Дон перебивал меня: «Это не гонка, это вызов себе, преодоление себя».

К этому времени меня начали одолевать сомнения в своей способности ответить на этот вызов. Пока мы с Доном осматривали базовый лагерь, я уже начала жалеть о том, что подписалась на написание этой статьи. В какой-то момент он спросил меня: «С тобой всё в порядке?». Я, видимо, впала в какой-то ступор от страха и неуверенно кивнула. Мы подошли к линии старта. В самом начале участники «знакомятся»: нужно перелезть через деревянную стенку высотой 1,83 м и спрыгнуть вместе с другими участниками в так называемый «стартовый лоток», набитый опилками и теми, кто прыгнул туда перед вами. Дон и я вскарабкались на стенку (на самом деле, добрый и мускулистый мужчина позади нас перекинул меня через препятствие примерно с таким же усилием, с каким я отбиваю мяч, играя в пляжный волейбол) и оказались в компании очень молодых и явно тренированных людей. Взгляд то и дело натыкался на ирокезы и беговые кроссовки. Были и люди в костюмах: например, позади нас стояла группа мужчин с голыми торсами, но в красно-бело-синих подтяжках, расшитых блестками юбках и крошечных цилиндрах. Среди участников было немало женщин, но всё-таки явно преобладал мужской коренастный контингент. Музыкальным сопровождением служил агрессивный хэви-метал.

На Tough Mudder чаще всего бегут командами. Дон и я бежали вместе с сотрудниками его компании. Все они молоды – им за 20 или за 30. Они – это сотрудница PR-службы Кэрол Готтшел, директор по развитию Кристина ДеВито, директор по аналитике соцтенденций Алекс Паттерсон и директор по маркетингу в странах Европы Джон Файдоу. Я бежала в обычной для такого рода соревнований обуви – пористых быстросохнущих кроссовках из спандекса, с закрепленной на лбу весьма неудобной камерой GoPrо.

Перед стартом стэнд-ап юморист Шон Корвел выступил с обращением, чтобы разогреть толпу участников и придать происходящему ощущение важной миссии. Он назвал поименно и обратил всеобщее внимание на присутствующих среди участников военнослужащих и говорил о том, что и мы, гражданские жители, своим участием в этом соревновании совершаем подвиг: «Вы отводите детей в школу, ходите на работу, оплачиваете счета! Вы – та часть общества, которая является опорой для тех, кто борется с раком, кто борется с лишним весом, с самыми разными болезнями. Может, кто-то лишился работы и потерял надежду. Ура вам, героям!»

Потом было еще несколько поводов для «ура!» и особого приветствия «крутых и грязных», которое не очень отличался от жеста неофициального нацистского приветствия «Зиг Хайль!»: нужно вытянуть руку вверх на слова Корвела: «Когда я говорю Tough, вы говорите Mudder». Потом все дружно пели национальный гимн и давали клятву участника. Наконец, по сигналу свистка все побежали.

Как многие люди, я время от времени задаюсь вопросом, от чего я умру. Пока я стояла на старте и слушала, как колотится сердце от большого количества выпитого кофе, я поняла: умру от сердечного приступа. Но как только был дан старт и толпа распределилась по горным тропам, я немного успокоилась. В лесах наша команда соединилась с другой группой участников, которые то дурачились, то кричали «ура». Было похоже на тренировочную вылазку бойскаутов.

Второе препятствие называлось «Поцелуй грязи»: на высоте 45 см от земли натянута колючая проволока, под которой нужно ползти. Дон говорит, что это как бы крещение грязью. «Люди любят грязь. Это возвращает их в детство». В Калифорнии, правда, с грязью проблемы – там она жидкая и илистая. И когда её смешиваешь с водой, получается каша комками. А идеальная грязь, по словам Дона, - на восточном побережье США. Там она где-то липкая и хлюпающая, где-то вязкая, как болото - ты стараешься продраться через неё, но не можешь даже сдвинуться с места.

На Tough Mudder попадают только громкие препятствия, которые однозначно будут обсуждать - такие как «Огнеход» (бег по горящим дровам) или «Электрошоковая терапия» (нужно пробежать между свисающих под напряжением 10 000 вольт проводов). Это испытание, наверное, самое сильное из всех. Видео на YouTube с Tough Mudder в Аризоне больно смотреть – там мужчины один за одним падают на землю, оглушенные разрядами электричества.

«Поцелуй грязи» в целом не такое уж и сложное испытание, если бы не колючая проволока. Я легла на землю и поползла. Больно не было - скорее, просто некомфортно. Я чувствовала, как кожа на руках и ногах трётся о камни. Но вокруг было много таких же, как и я, было шумно и царило какое-то всеобщее возбуждение.

Моя первая мини паническая атака случилась на «Ледяной клизме». Соответственно, я должна была нырнуть в ледяную воду и проплыть под деревянной доской. Кристина ДеВито, чтобы подбодрить меня, предложила прыгать вместе. Я стояла на краю контейнера со льдом, дрожала и не могла решиться на прыжок целых секунд, наверное, деять. Когда я рухнула в лёд, то сразу ощутила, как у меня перехватило дыхание и конечности перестали подчиняться, но, еще до того как я успела что-то понять, я уже была за линией финиша. ДеВито и Готтшел выплыли за мной, с широко открытыми глазами и тяжело дыша. К моему удивлению, я выставила вверх ладонь, чтобы «дать им пять».

Через какое-то время начинаешь входить в ритм соревнования. Какое-то время все бегут или идут. Если нужно перевести дыхание и отдышаться, можно остановиться и пообщаться с другими участниками или развлечься чтением знаков, расставленных по пути: «Оставь здесь своё достоинство», «Когда ты в последний раз по-настоящему заслужил пиво?», «Ты не сможешь бежать в ванной».

По сути, Tough Mudder учит товариществу, командной деятельности. Женщины в моей команде – Готтшэм и ДеВито – своими подбадривающими возгласами дали мне почувствовать, насколько важна поддержка. А от мужчин я узнала, что даже офисные служащие, чья жизнь проходит в комфорте города, получают удовольствие от возможности побыть мужчиной в походных условиях, помогая женщинам перебраться через стену, например. (Кстати, это приходилось делать и женщинам: на этапе под названием «Перенеси раненого», когда каждого члена команды нужно пронести через определенный участок, Алекс Паттерсон ждал своей очереди с удовольствием. Его несли я и ДеВито, подняв каждая со своей стороны).

Дон был самым серьезным членом нашей команды. Хоть он и ненамного старше своих сотрудников, его отношение к окружающим - наблюдающее, немного родительское. Каждое испытание он выполнял без лишнего шума, очень методично – несмотря на то, что в таких соревнованиях неловкие моменты неизбежны. (Один из таких моментов был, когда два его сотрудника безуспешно силились поднять Дона на деревянный парапет).

Между испытаниями Дон и я много говорили про деньги – или, скорее, про его незаинтересованность в них при том, что Дону принадлежит более 50% акций частного и крайне доходного бизнеса. «Если я захочу, то смогу завтра продать компанию и больше никогда не работать. Но что тогда мне делать со своей жизнью?» По словам Дона, его образ жизни не сильно поменялся с тех пор, когда он жил в Лондоне и зарабатывал чуть более 2 000 фунтов в месяц. (Сейчас он женат на американке Кейти Палмс, которая работает адвокатом, они живут в престижном районе Бруклина «Бруклин Хайтс». «Я езжу на работу на велосипеде и ужинаю с Кейти, - говорит Дон и, чувствуя, что перебирает с рекламой своей простоты, уточняет: - Я не Уоррен Баффет, я не буду жить абы где, в каком-нибудь заброшенном доме».

Дон вырос в Шервудском лесу на севере Англии. Это место всем хорошо известно благодаря Робину Гуду. Родители были юристами. Дневник Дона можно назвать классическим дневником предпринимателя: много пятерок и много троек. В Бристольском университете он изучал экономику и политические науки.

Чтобы понять, откуда у Tough Mudder столько военных реалий, нужно знать, что за люди работают в контртеррористических кругах. Есть бойцы – элитные подразделения, как, например, «Морские котики», которые брали Осаму бен Ладена. А есть разведка – сотрудники, которые сидят в офисе и анализируют «простыни» с данными. Вот Дон – из последних. (Организаторы Tough Mudder называют препятствия «разработкой британских спецслужб». На деле создатели испытаний действительно консультировались с бывшим служащим специальной воздушно-десантной службы, а один из сотрудников Tough Mudder, Пол Симкокс, раньше служил в Морской Пехоте). По словам одного бывшего коллеги Дона, его учили в основном тому, «как преподнести любую тему так, чтобы получить желаемое». Физической подготовке особо внимание не уделялось, под колючей проволокой никто ползать не заставлял. Офицер специальной военно-десантной службы, который преподавал курс личной безопасности для сотрудников разведки, описал курс физподготовки как «неделю прыжков вверх-вниз».

Но Дон боролся с террористами по-другому. Он был самым младшим в группе младших сотрудников разведки, но очень скоро он стал в ней первым номером, инициировав и спланировав «четыре или пять», как назвал это Симкокс, крупных контртеррористических операций. Самая успешная из них должна была перерезать финансовые потоки террористов на Ближнем Востоке. По словам Симкокса, операция проходила по всему Персидскому Заливу и предполагала «идентификацию источников многомиллионных денежных потоков». Дон месяц за месяцем летал туда и обратно, встречаясь с «очень высокопоставленными людьми».

К 2007 году Дон устал от чиновничьей бюрократии и поступил в Гарвардскую Школу Бизнеса, которая в те докризисные дни из учебного лагеря для предпринимателей превратилась в поле битвы за самые крутые развлечения. Было модно ездить в лучшие туры, есть в лучших ресторанах. Главное было – ничего не пропустить. «Помню, кто-то пытался убедить меня на 10 дней съездить в Японию, поездка стоила 12 тысяч долларов. Основной аргумент был: «да когда ты еще в Японию съездишь?», на что я отвечал им: «Да когда захочу!».

Дон объясняет свое решение основать Tough Mudder жестким сопротивлением бизнес-школе. Вместе с тем это было очень мудрой реакцией на тренд, который он заметил еще в Гарварде: фотосайты, такие как Instagram и Facebook, обещали стать бомбой. В отношении поколения, выросшего на соцсетях, Дон любит говорить, «опыт – это новый люксовый товар».

Проект Tough Mudder начался как школьное задание. Как говорит Дон, с марафонов он перешел на триатлоны, но все они ему наскучили. Он записался на программу самостоятельного обучения, где, чтобы получить зачет, нужно было изучить какой-нибудь бизнес. И Дон решил изучать организацию гонок на выносливость – пробег Strongman, который проходит в Германии, и Ironman. Так получилось, что в какой-то момент полевые исследования привели его в английский Стаффордшир, где Билли Уилсон, бывший солдат Британской Армии, управляющий ночным клубом и парикмахер, держал приют для животных. Уилсону было 77 лет, у него были огромные белые усы, и звали его Мистер Мышь. Чтобы собрать денег для приюта, 20 лет назад он начал проводить забег по пересеченной местности, который теперь известен под именем Tough Guy («Крутой парень»). Со временем соревнование становилось всё более и более садистским: людям приходилось продираться через болота и целые поля крапивы. Tough Guy стал местом паломничества – в прошлом году 7 000 человек приехали участвовать в нём. И это несмотря на то (а может быть, благодаря тому), что сотни людей вынуждены сходить с дистанции или из-за перегрева, или из-за переломанных костей. «Цель – дойти до точки невозврата, - сказал мне Уилсон во время нашей недавней беседы. – Люди достигают точки между жизнью и смертью. Это как пропасть: ты либо делаешь шаг вперед, либо шаг назад».

В 2008 году Дон приехал к Уилсону. Результаты этого визита детально описаны в судебных протоколах. Дон сказал Уилсону, что учится в Гарварде и пишет курсовую по одному из предметов, и попросил дать ему информацию о гонке – финансовые отчеты, демографические данные об участниках, описание испытаний. Уилсон предоставил ему информацию, но только после того как Дон подписал соглашение о неразглашении, пообещав, что не будет использовать полученную информацию «в каких бы то ни было коммерческих целях».

Уилсон сказал мне, что был поначалу очень впечатлен результатом работы Дона. В то время у Tough Guy было около 100 препятствий и Дон провел опрос, используя базу данных участников, какие испытания были самыми популярными. На вершине хит-парада были «Огненные ямы» - испытание, в котором участники бегут через костры. Чуть менее любимым было испытание «Озеро», в котором нужно прыгать в бассейн с грязью, и «Тигр», в котором участников бьют током. Дон посоветовал Уилсону убрать самые непопулярные испытания. «Он реально умный. Он знал, что и без них мы продадим все места на гонку», - сказал мне Уилсон.

В мае 2010 года с Гаем Ливингстоуном, другом детства и бизнес-партнером, Дон запустил первый Tough Mudder на территории горнолыжного курорта в штате Пенсильвания. Запуск был успешным, участвовало 4 500 человек. Но на сайте этого первого Tough Mudder Дон использовал фотографии и видео, сделанные им во время забега Tough Guy. И Уилсон очень скоро об этом узнал. Он подал на Дона в суд, обвинив его в мошенничестве, «аморальном поведении и подлости». Tough Mudder и Уилсон достигли досудебного соглашения, в соответствии с которым Уилсон получил компенсацию в размере 750 000 долларов. Проведя собственное расследование, совет по профессиональной этике Гарвардской Школы Бизнеса дал Дону 5-летний испытательный срок. С последовавшим за этой историей скандалом Дон попал на обложку журнала Outside (журнал об активном образе жизни).

По признанию Уилсона, в последние годы его дела идут не очень хорошо. Дон обвинил его в уклонении от уплаты налогов и в сотрудничестве с фиктивными благотворительными организациями. В 2011 году, через месяц после того, как он и Tough Mudder достигли соглашения, к нему пришли налоговая инспекция и органы проверки благотворительных организаций. По словам Уилсона, с тех пор его завалили судебными претензиями. «Здесь было так хорошо, пока не появился он. Он специально здесь всё развалил, понимаете», - говорит Уилсон о Доне. Уилсон запросил в Гарварде, который он называет «Гарвадской школой троллей», дополнительное расследование. «Этот человек – наихудший, наиковарнейший человек, которого только мог воспитать Гарвард». Но, судя по всему, Уилсон не собирается сдаваться и продолжает биться с Доном: «Я – Tough Guy, я крут, я мужчина, я солдат. Я – непобедимый!» - говорит он.

Дон утверждает, что гонка с препятствиями не является изобретением Уилсона и что залог его собственного успеха с Tough Mudder – грамотный маркетинг и правильные расчеты. «Tough Mudder проводит 53 мероприятия в разных странах мира, и для каждого из них нужно место размером с горнолыжный курорт. Если бы мне нужно было узнать, как управлять проектом такого масштаба и специфики, мне нужно было бы учиться у «Цирк дю Солей», – говорит Дон.

Такое сомнительное начало бизнеса, связь с Гарвардом, упор в социальные сети и резкий рост популярности Tough Mudder вызвали неизбежную аналогию: о Доне часто говорят как о Марке Цукерберге полосы препятствий. Сравнение с Facebook и льстит Tough Mudder, и вредит ему. В обоих случаях успех нового дела означал, что важна была не сама идея, а то, как она была реализована. Когда я спросила об этом Дона, он сказал: «В фильме «Социальная сеть» есть убийственная фраза: «Если бы вы на самом деле придумали Facebook, то вы бы его и создали».

По иронии судьбы, индустрия забегов с препятствиями – это раздолье для подражателей. Люди думают: «О, у меня есть поле! Я могу понастроить на нём стен!». Скучающие офисные служащие, которым хочется размяться, теперь имеют массу вариантов, на первый взгляд почти неразличимых: «Пенный Праздник», где в испытаниях используется пенное мыльное варево и всё основано на возможности поскользнуться и прокатиться; «Красочный забег» со слоганом «самые счастливые 5 км на планете», где участников опрыскивают красками; «Дьявольская гонка» по образу 7 смертных грехов; «Грязный Ниндзя», «Грязный друган», «Рейв-забег» - тематический музыкальный забег; «Вперед, в ущелье»; «Зомби-эвакуация»; «Тест для супергероев».

Но на самом деле, у Tough Mudder только два реальных конкурента: Warrior Dash («Гонка воинов») и Spartan Race («Забег спартанцев»). Вместе их иногда называют «Большая тройка». Warrior Dash, стартовавший в 2009 с целью выгнать на улицу «диванных героев», - самая короткая и самая глупая гонка. Её протяженность – 5–6 км, финишёры получают шлем из мультика про Флинтстоунов, пиво и гигантскую ногу индейки. Spartan Race позиционирует свои испытания как самые сложные. По заверениям организаторов, вас «классифицируют, замерят и засудят». Джо ДеСена, основатель «Забега спартанцев», - закаленный бывший трейдер с Уолл-стрит с модной стрижкой. «Да, мне завидуют военные», - говорит он. ДеСена противопоставляет своё детище соревнованиям с мгновенным вознаграждением, принятым в Tough Mudder. Для ДеСены это - «слабая Америка, в которой каждый ребёнок получает конфетку; несоревновательные забеги, в которых не засекается время и где надо просто держаться за руки».

Покрыв США, Spartan Race и Tough Mudder теперь схватились в новой битве: каждая из сторон хочет, чтобы именно их бренд мир ассоциировал с препятствиями. Tough Mudder пытается захватить Великобританию, Канаду и Австралию, в планах на 2014 год – Ирландия и Новая Зеландия. А Spartan Race недавно заявили, что сумели привлечь частные инвестиции для выхода на 42 страны.

Дону нравится говорить о том, как по-разному вопринимается преодоление препятствий в разных станах. «Если смотреть в корень, то главное предложение – крутизна – работает везде, это как дети и мороженое», - говорит он. Но есть и национальные особенности. Когда Tough Mudder пришел в Германию, организаторы решили, что с учетом национальной истории лучше не делать акцент на военной теме. Для первой гонки, часть прибыли от которой направлялась тогда в Красный Крест, был добавлен новый элемент: волонтёры в костюме горилл. По завершению мероприятия американские организаторы были очень удивлены, когда увидели, как волонтёры раздевались до гола у всех на виду, на участках территории, где были шланги и можно было смыть с себя грязь. (В Германии очень популярен «натуризм», культура свободного тела).

К середине соревнования я покрылась коркой из застывшей глины, на ладонях были мозоли от попыток схватиться за фанерные конструкции и штурмов различных преград. Но я чувствовала уверенность в своих силах. Возможно, как я когда-то читала в комментариях в интернете, Tough Mudder не такой и крутой, как подаёт себя. Или – позволила я себе эту мысль – может, я была круче, чем думала изначально.

Как и большинство, больше всего я боялась испытания под названием «Электрошоковая терапия». Это целое поле из заряженных проводов. Я думала об этой терапии всё утро и была совсем не готова к «Электроугрю» - младшему брату «Терапии». В этой версии испытания по земле прокладывается несколько брезентовых дорожек, по которым течёт грязная вода. На небольшой высоте висят провода. Участники должны проползти по дорожкам, в воде, испытывая при этом разряды тока. Я оглянулась на свою команду и всё подбадривающе закивали. Я легла на живот и поползла. Через секунду я почувствовала разряд: дейстительно было очень больно. Руки-ноги дёрнулись и я вскрикнула. Так и пришлось, извиваясь, преодолевать этот путь – с криками и тряской от ударов. (К концу испытания меня стало очень раздражать, что камера на лбу фиксировала каждый мой визг, стон и чертыхание). Закончила я испытание под громкие крики «Молодчина, умница! Ты сделала это!». Однако впервые в тот день я чувствовала, что это меня сделали. За мной испытание прошла Готтшелл. Алекс Паттерсон сказал, что это был самый сильный электрошок, через который он проходил.

Компания-организатор Tough Mudder недавно открыла новый штаб в Бруклине площадью 6 500 кв. м. Этой зимой Дон провел для меня экскурсию по их современной техно-глянцевой территории. У них есть кран с пивом, на стене висит визуально оформленная не такая уж и длинная история компании (один из забавных фактов: в 2011 году испытание «Ледяная клизма» называлось «Кровавая Мэри» и в нем вместе с грязью плавал острый перец), есть комната для видеоконференций, в которой сотрудники могут поговорить с коллегами из Лондона или Мельбурна, и оранжевая карта мира, на которой отмечены места предстоящих мероприятий. Сейчас в компании около 170 сотрудников, офис организован по схеме общего пространства, все очень подтянуты и опрятны. По словам Дона, большинство руководителей - либо британцы, либо из Гарварда, либо из «Bain» (международной консалтинговой компании). А многие совмещают в себе сразу две из трех характеристик.

В отделе маркетинга Тед Конбир, бывший аналитик из Bain, на основе опросов составляет портрет типичных участников Tough Mudder. Первый тип назвали «Прикольный Фрэнк» - ему 34, у него есть семья. У него в целом всё хорошо, он, скорее всего, региональный менеджер по продажам. Тип 2 – «Грязный Марк» - ему нравится абсолютно всё в Tough Mudder. Он патриот – пожарный или из флота. Он одинок, но в поиске. «Одинокий Ларри» - самый депрессивный тип. Он немного старше, чем остальные – ему около 37 лет и он, скорее всего, разведен. У него в последнее время не всё клеится – могут быть проблемы со здоровьем или с весом. Он участвует в соревновании в надежде изменить свою жизнь к лучшему.

Испытания придумываются в складском помещении в штате Нью-Джерси. Дон показал мне, как там проходят мозговые штурмы. Стены оранжевого цвета, вокруг гигантского муляжа испытания «Эверест», напоминающего рампу для скейтбордистов,  валяются строительные инструменты. Эту лабораторию возглавляет 28-летний Марк Ломбарди, который раньше проектировал ядерные подлодки. Когда мы зашли, сотрудник в шортах и пропитанной потом майке бежал на полной скорости прямо на полицейскую пушку. Он придумывает испытание под названием «Крутой винт». «Я пытаюсь придумать, как заставить людей бежать со всей мочи. Одна из идей – сделать так, чтобы они бежали наперегонки с голограммой животного».

На дальнем конце помещения стоят 8 теннисных пушек, размещенных в ряд перед стеной, как участники расстрельной команды. Группа сотрудников стоит вокруг создателя испытания, Питера Мака, который рассказывает, что испытание с теннисными мячами уже было протестировано на соревнованиях в Баффало: «Это был первый раз, когда мы чем-то стреляли в людей».

На доске он рисует схему: пушки были направлены на пустой грузовой контейнер, внутри которого бежали участники. «Суть в том, что вы бежите по контейнеру, внутри него, и слышите непонятный грохочущий, очень громкий звук. Выбегаете из тоннеля-контейнера и вас обстреливают теннисными мячами».

Команда разработчиков надеялась, что мяч попадёт где-то в 80% участников. В этом плане они не просчитались. Но были непредвиденные сложности. Во время соревнований пошел дождь, мячи пропитались влагой и грязью и стали застревать в автоматических пушках. И еще было 3 случая, связанных с соображениями безопасности. Двум участникам мячи попали в глаза, а в третьем случае мяч попал человеку в шею и он получил серьезную травму.

Дон спросил: «Какая скорость была у мячей?». Автоматические пушки были запрограммированы на уровень 7 из возможных 10. По оценке Мака, скорость мячей – около 65 км/ч. Казалось, Дона это совсем не впечатляло: «Быстрая подача на Уимблдоне летит с какой скоростью, где-то 180км/ч, так ведь?»

Далее обсуждается рейтинг испытаний, составленный на основании опроса участников. Испытание с теннисными мячами набрало 3,89 баллов из 5 возможных. Это достаточно хороший результат для нового испытания. Степень его обсуждаемости - 4. То есть это испытание на полголовы выше всех остальных испытаний и оно чаще всего обсуждалось на Facebook.

Дон всё еще не мог отойти от темы скорости. «Я думаю, очень важно то, как об этом будут рассказывать, - сказал он через минуту. – Например, потом вы отправляетесь участвовать куда-то еще, на другое соревнование и люди там рассказывают, что Tough Mudder – это там, где 10 000 вольт напряжения… Мне важно, чтобы были яркие зацепки. Нужно, чтобы можно было сказать: «Меня бьют током в 10 000 вольт. В меня бьют шарами на скорости 180 км/ч. Мне кажется, есть что-то волшебное в цифре 100». Он посмотрел вокруг и разработчики с сомнением кивнули.

Потом Мак включил пушки и они взревели. Через какое-то время они стали выплевывать теннисные шарики в стену. «Отлично! - закричал Мак. – Все, кто хочет участвовать, становись в линию!»

Я встала в линию. На стене проецировались лучи, обозначая место, куда попадёт град из мячей от каждой пушки. Кто-то вскрикивал, когда в него попал мяч, кто-то тихо отодвигался. Мак закричал: «Подумайте, насколько силен удар для вас?».

Первые несколько шагов мне удавалось избежать ударов. Это вроде было несложно. А потом в меня попал мяч, угодил мне в бедро. От неожиданности я вскрикнула, но потом решила, что не так уж сильно больно было. Я решительно двинулась вперед и опять получила мячом, на этот раз удар пришелся выше. В этот раз было больно. Но, должна признаться, было здорово. Мак попросил нас оценить испытание по шкале от одного до 10, в плане сложности. Я поставила оценку 6.

В завершение встречи Дон обнял Мака и Ломбарди и снова настраивал их на скорость 180 км/ч: «У Tough Mudder должны быть нереальные испытания, невообразимые: бежать в огне, плыть в ледяном котловане, биться током в 10 000 вольт. Испытания должны быть трудными, они должны быть запоминающимися, их должно быть легко описать друзьям, они должны отлично выглядеть на фото и видео, они должны быть зрелищны и – они должны быть недорогими».

Вопрос, который всегда вызывает напряжение, - где должна пролегать грань между безопасностью и риском? По словам Дона, люди хотят уехать с соревнований в синяках и ссадинах. Но, конечно, случаются вещи и посерьезнее. В Тахо в прошлом году было испытание, которое получило дурную славу: «Прогулка по доске», в которой нужно было прыгнуть с деревянной платформы в глубокий, искусственный бассейн с грязной водой. В прошлом апреле на этом испытании произошла первая смерть на Tough Mudder. 28-летний маркетолог Авишек Сегупта спрыгнул вниз вместе с еще четырьмя своими коллегами и утонул.

В тот день на трассе было 75 человек, обеспечивающих безопасность участников. На «Прогулке» были руководители службы безопасности, а также водолаз со спецоборудованием. Однако, по данным опроса свидетелей, на месте происшествия порядка не наблюдалось: в бассейн прыгали толпы людей, кого-то вытаскивали из воды спасатели в то же самое время, когда туда прыгали другие участники. Одна из камер зафиксировала, как одного из участников вытащили из воды с помощью спасательного круга за минуты до того, как туда прыгнул Сенгупта. Когда он не выплыл на поверхность, его друзья стали кричать и звать его по имени. В дальнем углу бассейна водолаз стал надевать свой костюм и оборудование. Участники стали кричать на него и заставлять его двигаться быстрее. К моменту, когда Сенгупту достали из воды - примерно через 8 минут – у него изо рта шла пена. В больнице, где он умер на следующий день, его опознали по номеру 69989, маркером написанному у него на лбу.   

В конечном итоге смерть Сенгупты квалифицировали как несчастный случай. Но его родственники готовят многомиллионный иск к Tough Mudder и компании, где работал спасатель-водолаз, обвиняя их в преступной халатности. В тот день 20 человек были госпитализированы из-за травм, полученных на дистанции Tough Mudder, приведших к инсульту, повреждениям головы, переохлаждению.

«На эти темы с людьми очень трудно вести спокойные и рациональные разговоры», - говорит Дон. Он обращает внимание на то, что уровень смертности на Tough Mudder – 1 к 1,3 миллионам – гораздо меньше, чем на марафонах, на которых одна смерть приходится на 259 000 участников. По словам Дона, после смерти Сенгупты никаких изменений в прописанные схемы внесено не было, но когда я участвовала в этом испытании, мне показалось, что обстановка очень тщательно контролировалась. Множество спасателей-водолазов находились около бассейна, они были одеты в костюмы и всё их оборудование было в полной готовности. Наверху группа волонтеров следила за тем, чтобы люди прыгали по одному. Когда я прыгнула, мне показалось, что желудок опустился, горло сжалось, а вода сразу же заполнила нос. Вода была шокирующе холодной, бассейн – очень глубоким, я даже не коснулась ногами дна.

В конце прошлого года мне в почту скинули статью под названием «Нездоровые тенденции здорового образа жизни». В лидерах были гонки с препятствиями. Никто не знает, что станет с Tough Mudder. Постигнет ли его судьба степ-аэробики? Дон отвечает: «Я не ясновидящий. Почему мне кажется, что Tough Mudder останется на плаву? Потому что он затрагивает что-то очень глубокое в нас, само наше естество». Он не стал уточнять, что это именно. Возможно, потребность мужчин быть крутыми и сильными. Или это просто неограниченные возможности интернет-маркетинга?

В конце соревнования в Тахо, когда я была уже в базовом лагере, обветренная и покрытая коркой из засохшей грязи, я начала чувствовать огромную усталость и боль, наполняющую мои конечности. Оставалось только одно препятствие - «Электрошоковая терапия». Когда я подошла к началу, то вновь почувствовала себя очень слабой. Опять вернулись ко мне мысли про сердечный приступ. И предварительный опыт с электрошоком только усугублял мой страх. Поскольку испытание проходит в районе базового лагеря, зрителей здесь очень много. Люди окружили поле с проводами и подбадривали участников, ожидающих команды к началу. Шон Корвелл, оратор-мотиватор, тоже присутствовал и что-то кричал в мегафон.

Многие команды решили пробежать через электрошоковое поле, держась за руки. Моя команда выстроилась в линию, сосчитала «раз, два, три» и бросилась сквозь провода, не сбавляя темп до самой финишной линии. Всё! Но толпа всё еще кричала и даже громче, чем раньше. Я начала понимать, что все они кричали мне – потому что я-то никуда не побежала. Как это во сне бывает – казалось, ты уже встал и собрался на работу, а на деле всё еще спишь. И со мной это случилось здесь – когда все побежали, мои ноги остались стоять на месте.

Медленно, с ужасом, я поняла, что Корвелл дирижировал этой толпой зрителей: «Ты! Можешь! Это! Сделать! Включи крутую!» Пока я смотрела вокруг, моя тревога боролась с моим же стыдом. Группа девушек протягивали мне руки. «Спасибо, не нужно», - сказала я. «У тебя получится!!» - орал Корвелл.

Наконец, когда на поле никого уже не было, я опустила голову и побежала. Я почувствовала сильные удары током – уколы по голым рукам, которые сотрясали мои конечности по самое не хочу. Очень быстро я пересекла препятствие и добралась до финиша, где лежали упавшие люди – то ли желающие произвести театральный эффект, то ли они действительно были обессилены. Я осторожно прошла мимо лежащего на земле с завернутыми ногами парня, которому медики заливали в рот воду. На противоположной стороне от небольшого мостика всем раздавали пиво и оранжевые налобные повязки. Я взяла бутылку пива и сделала большой глоток. Ко мне подошел Дон. «Как ощущения?», - спросил он меня. Я ощущала себя крутой.